Александр Дюма. Авантюрин и русская любовь.
Можно даже не спорить о том, что Александра Дюма-отца знают почти все. Даже те, кто не прочитал ни строчки этого грандиозного французского романиста-романтиста или не видел ни единого фильма, снятого по его произведениям, в своей речи употребляют фразочки, заимствованные у писателя. «Ищите женщину!» – говорим мы, забывая, что «Cherchez la femme!» первым произнес герой романа «Парижские могикане».
Безусловно, «шерше ля фам» – это ключевая тема всей жизни знаменитого автора самых романтичных и запутанных историй об отношениях мужчины и женщины. Дюма был человеком-переизбытком, как сейчас говорят – «to much» (чересчур, слишком много). Его и вправду всегда и везде было слишком много – шумный и крупногабаритный человек в те времена, да еще во Франции, выглядел настоящим гигантом среди щуплых и бледных соотечественников. Кроме любвеобильной натуры (а мастер слова влюблялся в самых красивых и статусных женщин, дерзко и активно за ними ухаживал), Дюма любил вкусно и хорошо поесть. Нет-нет, он был не беспредельным обжорой, а настоящим гурманом на высоком профессиональном уровне. Слава отменного кулинара для него равнялась славе литературной.
Путешествие Александра Дюма в Россию началось с приглашения графа и мецената Г. А. Кушелева-
Безбородко, который познакомился с писателем в Париже в гостинице «Трех императоров». Дюма с радостью принял приглашение – он давно мечтал побывать в загадочной стране. Ведь во времена правления Николая I путь в Россию писателю был закрыт. Его роман «Записки учителя фехтования», где описывалась история русского офицера-декабриста и его жены, последовавшей за мужем в сибирскую ссылку, наделал немало шума и был запрещен в России. Его читали тайно, переписывали и передавали из рук в руки. И только когда к власти пришел император Александр II, Дюма удалось въехать в страну, о которой он давно грезил и, как ему казалось, чувствовал ее силу и дух.
Он искал новый литературный жанр и верил, что только в России ему удастся сотворить что-то эдакое, необычное, дерзкое. Кроме того, на личном фронте писателя наблюдалось затишье, и наслышанный о красоте и темпераменте русских женщин француз представлял себе и новые любовные приключения. Так в июне 1858 года, в компании с модным художником Жаном Муане и популярным тогда колдуном и медиумом Юмом, Дюма сел в Штеттине на пароход, отправляющийся в Петербург.
Вызыватель духов Юм в первый же вечер собрал на верхней палубе публику, скучающую и желающую 
острых впечатлений. Среди пассажиров оказалась и дочь ректора Казанского университета, члена-корреспондента Российской Академии наук О. М. Ковалевского – Софья. Двадцатилетняя красавица путешествовала по Европе в сопровождении младшего брата и тетушки и теперь возвращалась домой. Слава французского романиста тогда была настолько широка, а его романы настолько популярны в России, что ни один разговор не обходился без имени Дюма. О нем слагались душещипательные и бравурные истории, ему приписывали немыслимые заслуги. Конечно, в тот жаркий июнь, оказавшись за одним столом с великим писателем, да еще к тому же душкой, весельчаком и балагуром, многие дамы потеряли голову.
Колдун Юм взялся предсказывать будущее. Он открыл своей ларец чудес, откуда на гладкую поверхность стола высыпал странные вещи, которые в тот момент для присутствующих показались настоящими сокровищами. Это были древние наконечники индийских стрел, цепи из черного металла, переливающиеся на солнце зелеными волнами, наперстки, инкрустированные рубинами, перламутровые раковины, прозрачные и разноцветные камни. Юм собрал все камни в бархатный мешочек – «чародейку» – и велел каждому с закрытыми глазами доставать камешки. Когда очередь дошла до Софьи Ковалевской, дрожащей рукой она вынула синий камень с искрами огня. Самоцвет был такой сиятельной красоты, что девушке почудилось, как он жжет ей ладонь.
– Вы полюбите совсем скоро и всем сердцем, полюбите того, у кого окажется такой же прекрасный 
авантюрин! – сказал маг. Ковалевская зарделась, а бархатная «чародейка» предлагалась далее гостям по кругу, пока не оказалась перед Александром Дюма. Именитый француз запустил свою громадную руку в мешочек, театрально погремел камнями и резко достал... синий авантюрин! Ровно минуту дочка ученого и писатель смотрели друг на друга под бурные овации присутствующих, затем Софья вскочила, опрокинув стул, и убежала в каюту.
До самого вечера ее била нервная дрожь. Тетушка как могла успокаивала девушку, объясняла ей, что все это – шутка, игра, никакой мистики не существует, и она, как дочь знаменитого ученого, должна это понимать лучше всех. Но девушка плакала и прижимала синий камень к губам.
А через несколько часов к ним постучался матросик и передал записку, где размашистым почерком было написано: «Je suis en attente pour vous sur le pont à la cabine du capitaine. Je tiens à vous montrer le chemin. Alexandr Douma» («Я жду вас у рубки капитана, на верхней палубе. Я покажу вам путь. Александр Дюма»).
Софья собралась буквально за несколько минут и, несмотря на протесты тетушки, птицей вылетела из каюты. Дюма стоял на ветру, его величественная фигура в закатных лучах солнца выглядела мистически. Девушка как завороженная поднималась по лестнице и не могла отвести от него глаз. Они провели вместе несколько часов. Он говорил ей о себе, бесконечно целовал ее ладони, а Софья только улыбалась, склонив голову. Она была влюблена. Юм не ошибся: Александр Дюма испытывал точно такие же чувства. Влюбленные договорились, что писатель обязательно приедет в Казань, где жила с родителями девушка, как только закончит все свои дела в Петербурге и Москве.
...Едва ступив на русскую землю, Дюма буквально потерял голову от нахлынувшего на него 
безмерного обожания: за ним следовали по пятам поклоннники и жандармерия – дабы уберечь высокого гостя от неожиданностей. Пугал и не давал проходу бесконечный поток каких-то визжащих и падающих в обморок девиц. Об этом сумашедшем интересе к французской знаменитости, громком и неумеренном, с сожалением писала русская литературная критика тех лет.
Удивительно, но эта атмосфера не позволила Дюма утратить его фантастическую работоспособность. Будучи в гостях в России, он словно получил порцию второго дыхания, много и систематически работал. Заметки об увиденном регулярно отправлял в редакцию журнала «Монте-Кристо» в Париж. А в конце июля он уже был в Москве, где в загородном саду «Эльдорадо» в его честь был устроен праздник «Ночь графа Монте-Кристо» с великолепной иллюминацией и фейерверком. Его окружали самые красивые дамы и лучшие люди России того времени, Дюма же в ответ не переставал расточать восхищение в адрес русского гостеприимства, возраставшего от города к городу. Но ни на минуту Александр не переставал думать о Софье, которая ждала его в Казани. Мерцающий авантюрин горел в его руках, как синяя путеводная звезда, и настойчиво звал в дорогу. В сентябре Дюма прибыл в Казань. И пока в гостинице он придумывал повод для посещения возлюбленной, с нарочным пришло приглашение от ректора Казанского университета Осипа Михайловича Ковалевского, отца Софьи, с просьбой посетить учебное заведение. Писатель обладал удивительной интуицией и даже пророческим даром, он понял, зачем его приглашают... Между французским романистом и ректором состоялся долгий и трудный разговор, после которого Дюма сел на рейсовый пароход «Нахимов» и отчалил, так и не повидав свою русскую любовь.
Историки очень скупы в этой части повествования. Одни говорят о том, что Софья дважды пыталась 
покончить с собой из-за жесткого решения отца, который категорически был против «сумасбродства дочери, навеянного мистиком-проходимцем на пароходе». Другие писали о том, что нера торгнутый брак Дюма во Франции и слишком большая разница в возрасте помешали влюбленным соединиться. К слову, великий писатель и отец Софьи Ковалевской были ровесниками. Двадцатилетняя девушка и ее пятидесятилетний любимый, конечно, не редкость в России в те времена, но пророчеству мага Юма не суждено было полностью сбыться. Синий авантюрин, хоть и сподвигает человека на подвиги и неординарные поступки, толкает в пропасть необузданной страсти, но никак не помогает в классическом браке...
А все летописцы сходятся в одном: Софья Ковалевская так и не вышла замуж и до конца дней своих носила украшения с синим камнем, полным мерцающих золотых искорок. Путешествие французского писателя по России завершилось в Поти на палубе парохода, отплывающего в Константинополь. «Россия подарила мне веру в любовь», – писал Александр Дюма, вспоминая поездку. Он писал это совершенно искренне.
Макс Келлер
№9(38) сентябрь 2015
