Крест Екатерины Великой

В те далекие и смутные времена трудно было даже предположить, что прибывшая в российскую столицу тощая и невзрачная принцесса Фике из затрапезного немецкого княжества сможет сыграть сколько-нибудь важную роль в истории огромной Российской империи. Однако она не только стала самодержицей необъятной страны, но и сумела впервые после Петра I заставить считаться с Россией всю Европу, практически диктуя ей свою политику. По Петербургу ходили упорные слухи, что помог ей добиться признания и могущества подарок одного из самых значительных религиозных деятелей России Симона Тодорского.

Холодным январем 1744 года пятнадцатилетняя София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская, которую домашние называли просто Фике, по приглашению императрицы Елизаветы ехала с матерью в далекую Россию, чтобы стать женой наследника русского престола. Государыня Елизавета Петровна встретила их весьма радушно, и принцесса, которая не видела ничего, кроме тщательно прикрытой бедности немецких князей, смотрела по сторонам в немом восхищении. Рядом с красотой и богатством царского дворца меркли даже сокровища всех немецких сказок. Все — от умопомрачительных туалетов дам до дворцовой лепки, щедро сверкающей позолотой — дышало невиданным размахом, щедростью и какой-то чуждой европейцам бесшабашностью. Увидев, что в багаже дочери немецкого князя и родной племянницы шведского короля сиротливо валяется несколько сорочек, три платья и помятый медный кувшин для умывания, Елизавета приказала одеть невесту подобающим образом.

С наследником Петером Ульрихом, которого теперь звали Петром Федоровичем, будущим Петром III, девушка уже встречалась несколько лет назад. Тогда он был тощим запуганным ребенком, похожим на кузнечика, который поминутно оглядывался на своего воспитателя и вздрагивал от каждого шороха. Она помнила, как кто-то рассказывал, что он напивается с лакеями и сквернословит, как конюх. Судя по всему, несчастный Петер Ульрих с тех пор не очень изменился, во всяком случае, внешне. При первой же беседе принцесса выяснила, что ее будущий супруг не отличается умом, образованностью и каким бы то ни было воспитанием: самой подходящей темой для общения со своей невестой он счел рассказ о своих последних амурных похождениях. А тут еще ее мать, придя в восторг от ежедневных балов и карнавалов, стала заниматься обычным для себя делом. Она завела себе сразу нескольких любовников, от жадности наделала долгов, которые отдавать совершенно не собиралась (дочка, когда станет императрицей, вернет), и заполняла свои чемоданы не всегда честно полученными украшениями, мехами и предметами искусства.

Однако на переживания из-за такой ерунды у будущей императрицы государства российского времени не было: Елизавета приставила к ней Василия Ададурова, который должен был обучить ее русскому языку, и епископа Симона Тодорского, от которого требовалось подготовить немецкую гостью к принятию православия. Был еще балетмейстер Ланге, учивший принцессу придворным танцам — талантам, как считала жизнерадостная Елизавета, в русском обществе незаменимым. Юная принцесса так усердно налегала на науки, осваивая незнакомый язык и пытаясь постичь суть православия, что занималась почти круглые сутки. Она вскакивала среди ночи и зубрила русские глаголы и прилагательные, а чтобы лучше усвоить танцевальные фигуры, повторяла их босиком на ледяном полу спальни.

Через две недели таких занятий она заболела воспалением легких. Больше месяца находилась между жизнью и смертью. Ее мать, которая плакала горючими слезами вовсе не от жалости к дочке, а от страха, что если София-Августа-Фредерика умрет, ей придется убираться вон из России, бросилась на всякий случай разыскивать лютеранского священника. Однако Фике проявила твердость и потребовала, чтобы к ней в эти тяжелые минуты позвали ее духовника и учителя православия Симона Тодорского. Она заставила всех покинуть комнату, пожелав исповедаться только ему, несмотря на то, что еще не успела принять православие. Кстати этот шаг девушки повернул к ней лицом весь российский двор. Поступок принцессы обсуждался и был высоко оценен Елизаветой и ее окружением. После исповеди Симон подарил ей православный крест, украшенный самоцветными камнями — изумрудами, опалом, рубинами и яшмой. Подарок дорогого стоил, и не только потому, что крест был настоящим произведением ювелирного искусства. Камни на нем были расположены особым образом: их блики пересекались на свету, образуя лучиками крест, мерцающий в воздухе. Что говорил тогда Екатерине священник, пока они были одни, никто не знает, известно только, что он сделал ей напутствие, которому Екатерина следовала всю свою жизнь. На выздоровление принцессы уже никто не надеялся, и Елизавета даже подумывала начать поиски другой невесты, однако, к невыразимому удивлению всего двора, состояние Екатерины начало постепенно улучшаться, и спустя несколько дней она окончательно выздоровела.

Девятого июля 1744 года София Фредерика Августа перешла из лютеранства в православие и получила имя Екатерины Алексеевны (то же имя и отчество, что и у матери Елизаветы — Екатерины I), а на следующий день была обручена с Петром III. У будущей императрицы, которая только начинала жизнь в непонятной для ее немецкого характера стране, появлялись верные друзья, поклонники, ей легко удавалось ладить с людьми и с удовольствием следовать русским обычаям. Ее супруг Петр III был, пожалуй, единственным мужчиной, который относился к ней с равнодушием. Екатерину как женщину это, конечно, оскорбляло, и она не простила этого супругу никогда. Прошло восемь лет, как Екатерина и Петр были женаты, а детей у них все не было. Елизавета забеспокоилась, ей даже пришлось прозрачно намекнуть супругам, что было бы неплохо предпринять хоть что-нибудь для появления наследника русского престола. Но так как Петр продолжал игнорировать жену, пришлось ей прибегнуть к любезной помощи Сергея Салтыкова.

Когда Елизавета умерла, над головой Екатерины стали сгущаться тучи: Петр вынашивал планы избавиться от жены, собираясь ее арестовать и жениться на своей любовнице. Пришлось Екатерине принимать превентивные меры. И в тот момент, когда, казалось, маятник истории вот-вот сотрет с лица земли ее и всех сторонников, он неожиданно качнулся в другую сторону, открыв Екатерине путь к престолу. Это было чистое чудо: казалось бы, в совершенно безнадежной ситуации императорская корона сама опустилась Екатерине на голову. Петра арестовали, и через десять дней он умер «от геморроидальных колик», как сказал Алексей Орлов, который невзначай пришиб хлипкого императора, не рассчитав своих богатырских сил.

Для Екатерины настало время побед: ей все удавалось, и даже не особо приходилось напрягаться, чтобы обстоятельства сложились в ее пользу. Вокруг нее увивались мужчины, поклонников у молодой императрицы было столько, что можно было выбирать с закрытыми глазами. Даже в очень затруднительной ситуации, когда Григорий Орлов пожелал стать ее мужем, Екатерине, удалось выйти сухой из воды. Васильчиков, Потемкин, Ланской, Зубов — список фаворитов можно продолжить... Даже когда «северная Минерва», была в весьма зрелом возрасте, любой считал для себя честью стать ее фаворитом, невзирая на то, что иногда ее аманты годились ей во внуки.

В столице перешептывались: неспроста все это, есть у императрицы волшебный крест с камнями, которые отводят от нее беду и притягивают благополучие. Правда, что это были за камни, все рассказывали по-разному.

Одни утверждали, что особым образом подобранные самоцветы позволяют императрице иметь огромную власть над людьми и читать их мысли. Другие — что камни дают ей молодость и невероятную женскую притягательность. Третьи уповали на то, что крест был освещен в обители, где бывал сам Господь. А Екатерина иногда в минуты испытаний доставала подарок Симона Тодорского и подолгу сидела, держа его в руках и размышляя о том, как поступить. Ведь за ее спиной стояла целая огромная страна! Но она свято верила в силу дара мудрого священника. В политике Екатерина сумела настолько явно продемонстрировать силу и военную мощь России, талант ее полководцев, что диктовала условия всей Европе. Другие монархи скрипели зубами, но прогибались перед всемогущей российской императрицей. После того, как Россия победила турков и одновременно сумела дать отпор шведам, никто из европейских политиков не решался доводить споры с северным соседом до военного конфликта. Разве что непонятливые турки попытались еще раз, на свою беду, выступить против России. Остальные предпочитали соглашаться или помалкивать. Екатерине удалось присоединить Крым, взять под протекторат Грузию, она проводила реформы, которые, подобно петровским, подняли Россию до уровня великой державы.

А крест, который ей подарил Симон Тодорский, императрица берегла пуще ока. Дар священника хранился у нее в спальне, и даже самые близкие не знали, где именно. Она никому его не доверяла, и даже считавший себя ее гражданским мужем Григорий Орлов держал этот крест в руках всего однажды. И заверял всех после, что Господь снизошел к нему своей милостью и благодатью. Сколько потом у Екатерины ни было драгоценностей, ничем она так не дорожила. Самые роскошные украшения — брошь и серьги с колумбийскими изумрудами и бриллиантами, колье-банты, усыпанные радужными алмазами, уникальные китайские гарнитуры, коллекция гемм и даже знаменитый бриллиант «Орлов», украшавший скипетр, — все это она легко отдала бы, лишь бы сохранить крест с самоцветами, который подарил ей ее духовник.

После смерти Екатерины крест так и не нашли, как не искали. О нем ходили слухи, что он может принести исполнение всех желаний, даже если его просто держать в доме, и желающих заполучить сокровище было безумное количество. Не раз спальню царицы тайно перерывали снизу доверху, но все было впустую. Даже Павел интересовался маменькиным сокровищем, но крест как в воду канул. Говорили, что он ушел вместе со своей хозяйкой туда, где никакие желания уже просто не имеют значения...

№3(08) март 2013 г.