Портсигар Колчака

В каждой семье обязательно есть семейные реликвии - предметы, которые передаются из поколения в поколение, впитывают энергию рода и накапливают лучшие качества прежних владельцев. Конечно, чаще всего в этой роли выступают ювелирные украшения или изделия из драгоценных камней. Такие вещи не только обладают живой аурой, но и становятся безмолвными советчиками, талисманами, вестниками побед. Рассказывают, что одну из таких реликвий получил в подарок от отца и знаменитый адмирал Александр Васильевич Колчак.

История фамильной драгоценности началась задолго до рождения ее последнего владельца. Как утверждают документы, род Колчака вел свою родословную от Илиаса Колчак-паши — серба, который принял мусульманство, получил от турецкого султана титул паши и должность начальника Хотинской крепости, и которого позднее Ахмет III сделал своим визирем. Во время русско-турецкой войны он попал в плен и осел в России, его потомки приняли присягу царю и служили в Бугском казачьем войске. Как рассказывают, именно Илиас-паше, прапрапрадеду знаменитого адмирала, и принадлежал невероятной красоты сапфир, совершенно уникальный камень, настолько чистый и яркий, что его цвет мог поспорить только с цветом самого моря. По преданию, этот камень паша получил за верную службу от самого султана...

По Санкт-Петербургу ходили слухи, что камень Колчакпаши обладает невиданной силой, он якобы хранит владельца от бед и предательства, болезней и гибели. Когда родители Александра Васильевича были в гостях у одесских родственников, отец заказал одному старому еврею-ювелиру серебряный портсигар, в крышку которого приказал вставить сапфир. Тот блестяще справился с поручением, и портсигар сам по себе стал произведением ювелирного искусства. По преданию, Колчак-старший никогда не расставался с фамильной драгоценностью, и передал реликвию сыну, когда тот достиг совершеннолетия.

Александр Колчак после третьего класса гимназии поступил во 2-й Морской кадетский корпус. Юный гардемарин подавал большие надежды и при окончании обучения получил премию адмирала Рикорда. Он увлекся океанологией, и в научных журналах стали появляться монографии молодого офицера. На них обратил внимание известный полярный исследователь барон Толль и пригласил лейтенанта Колчака в экспедицию, задачей которой было исследование Новосибирских островов, а заодно и поиски таинственной земли Санникова.

В Санкт-Петербурге Колчака осталась ждать красавица-невеста Софья Омирова, венчание с которой было отложено до возвращения жениха из экспедиции. Однако отсутствие Колчака затянулось на несколько лет, и Софья Федоровна, не дождавшись его, решила сама отправиться ему навстречу. Она была прекрасной наездницей, замечательно стреляла и обладала завидной для женщины смелостью, так что путешествие к берегам Ледовитого океана ее не пугало. Добравшись до лагеря исследователей, в обратный путь она пустилась уже с Александром Васильевичем. В Иркутске они обвенчались.

Вернувшись из экспедиции как раз к началу русско-японской войны, Колчак подал рапорт с просьбой направить его на фронт. Там он попал в плен, но мужественное поведение вызвало у японцев уважение, ему оставили оружие и личные вещи, среди которых был и знаменитый портсигар с сапфиром. Неизвестно, было ли это влиянием камня или просто совпадением, но японцы отпустили Колчака на родину еще до окончания войны. В России он был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и орденом Станислава I степени с мечами. После войны Колчак вплотную занялся исследовательской работой, кораблестроением, принимал участие еще в нескольких полярных экспедициях, а картами, которые он составил, пользовались даже советские полярники. Но деятельной натуре Колчака претила кабинетная работа, и незадолго до начала Первой мировой войны он вернулся на Балтийский флот, где через два года был произведен в контр-адмиралы. Прошло совсем немного времени, и Колчак становится самым молодым вице-адмиралом и командующим Черноморским флотом в русской армии.

Перед самой войной сорокачетырехлетний адмирал встретил женщину, которая стала для него божьим благословением и любовью всей его жизни — Анну Тимиреву. Ей было всего двадцать пять. Несмотря на то, что в то время она была замужем за контр-адмиралом Тимиревым и имела сына, Анна Васильевна бросила все ради своей счастливой и горькой любви. Вообще-то, Колчак никогда не испытывал недостатка в женском внимании. Вокруг него вились не только светские красавицы, в него влюблялись почти все женщины, с которыми он сталкивался. Завистливые сплетники перешептывались, что если бы не фамильный сапфир, не видать бы Колчаку ни Тимиревой, ни своей жены Софьи. Возможно, так оно и было, однако рыцарский характер Александра Васильевича, такт, воспитание, тонкое понимание человеческой души делали необязательной магическую помощь.

Когда матросы потребовали от офицеров флота сдать оружие, Колчак совершил поступок, который мог обойтись
ему очень дорого. Глядя прямо в глаза не совсем трезвым эмиссарам революции, он бросил свою золотую саблю в море со словами: «Море мне ее дало, море пусть и отнимет». Такой демарш очень обидел революционеров, ожидавших повиновения, и они потребовали отстранения Колчака от командования флотом.

После этого адмирал понял, что общего языка с «братишками» ему никогда не найти, и принял предложение стать военным советником англо-американской миссии. Но, узнав о том, что большевики заключили мир с Германией, вернулся в Россию и вступил в ряды Добровольческой армии. В Омске он вошел в состав временного всероссийского правительства, был назначен морским и военным министром, а позже стал верховным правителем России.

Однако, увы, Колчак, привыкший вести военные действия на морских просторах, никогда не командовал сухопутными войсками. Его намерение войти в Москву, опередив Деникина, было, по сути, безнадежным и заранее обреченным на провал. В конце 1919 года эсеро-менышевики выдали «на-гора» манифест, в котором объявили Колчака врагом народа. Но союзники тут же гарантировали адмиралу свободный проезд до Владивостока под охраной чехословацкого корпуса. Как-то глубокой ночью после очередного совещания Колчак обнаружил, что фамильного портсигара, который он оставил на столе рядом с разложенными схемами и картами, нигде нет. Поиски оказались напрасными, и стало очевидным, что семейную реликвию попросту стащили. Но кто?! Ведь в его купе имели доступ только самые близкие и, казалось бы, надежные люди. Однако оскорблять недоверием невиновных Колчаку не позволяло твердо усвоенное с пеленок понятие офицерской чести. С этого момента везение изменило адмиралу, и его жизнь стала закладывать крутые и опасные виражи...

Большевикам без труда удалось «купить» командование чехословацкого корпуса, который охранял Колчака, обещанием обеспечить им беспрепятственное продвижение на Родину, и 15 января 1920 года чехи передали  адмирала в руки красных. Понимая, что происходит, он успел распустить подчиненных, и они смогли спасти свои жизни, уехав за границу. Колчака настолько поразило вероломство тех, кто обещал ему свою преданность, что он поседел за одну ночь. Вокруг адмирала образовался вакуум, рядом не осталось ни единого надежного человека, не предала лишь любимая женщина. Когда Александра Васильевича арестовывали, Анна Тимирева потребовала, чтобы ее тоже взяли под стражу и посадили в одну тюрьму с Колчаком.

Большевики, несмотря на весь свой цинизм, даже немного растерялись от такого бесстрашия хрупкой женщины, правда, требование выполнили.

В конце января от Ленина поступил совершенно четкий приказ: Александра Колчака — расстрелять. Когда за ним пришли и сообщили, что его ожидает, Колчак даже не удивился, он только спросил: «Вот так? Без суда?». Уже перед самой казнью, выкурив последнюю папиросу, он попросил передать благословение жене и сыну, но ни словом не обмолвился о Тимиревой. Ей он все сказал в последней записке, которую написал за несколько часов до расстрела. Правда, чекисты то письмо Анне Васильевне так и не передали. Седьмого февраля 1920 года приказ «вождя мирового пролетариата» был приведен в исполнение, а тело адмирала тайно сброшено в прорубь в реке Ушаковке. Теперь на месте его казни стоит простой деревянный крест...

Серебряный портсигар с сапфиром исчез бесследно, впрочем, в страшной мясорубке тех лет было не до фамильных реликвий, люди легко теряли нечто более ценное — жизни. И вдруг через много лет в одном из парижских музеев служивший когда-то под командованием Колчака полковник русской армии увидел серебряный портсигар с огромным и чистым, как само море, сапфиром. Он готов был поклясться, что этот портсигар когда-то принадлежал русскому адмиралу, однако попытки узнать, как эта вещь попала в музейные фонды, не принесли успеха.

Впрочем, догадаться об этом было совсем нетрудно...

№1 (06) январь 2013 г.